CC BY
73
наши консульские учреждения.... Консульство ... весьма обременено этой проблемой [там же].
Данные советских дипломатов подтверждала и министр социального обеспечения РСФСР Н.А. Муравьева. В докладной записке в Министерство финансов СССР от июня 1959 г. она признавала, что фактические расходы за выплату пенсий в Польскую народную республику значительно ниже плановых [3. Л. 558]. Здесь нужно сказать, что по состоянию на 1 января 1959 г. в планах Министерства СО РСФСР значилась выплата пенсий 825 получателям, проживающим в Польской народной республике. Из них 172 пенсии в СССР были назначены по старости. В пофамильном списке также были перечислены получатели пенсий по инвалидности, по случаю потери кормильца, инвалиды Великой Отечественной войны и члены семей военнослужащих. Персональные пенсионеры в названном списке отсутствовали [3. Л. 205-285].
Итак, из приведенных данных видно, что в конце 1950-х гг. процедура перечисления советских пенсий в соцстраны была далеко не совершенной. В частности, со стороны ПНР к СССР предъявлялся целый ряд претензий. Здесь нужно сказать, что правовая основа в советско-польском пенсионном обеспечении так и не была оформлена должным образом. В итоге к моменту распада Советского государства соглашения о социальном, в том числе и пенсионном, обеспечении Советским Союзом были заключены только с Болгарией, Чехословакией, Румынией, Венгрией, Монголией и ГДР. В случае выезда пенсионера в одну из стран - участниц соглашений перевод пенсии из СССР за границу не производился. Выплата пенсии осуществлялась компетентными органами соответствующей страны. Вспомним, что большинство прибывавших в 1950-х гг. из СССР в Польшу советских пенсионеров могло рассчитывать на собственно польское пенсионное обеспечение и, как правило, пользовались именно им.
Список литературы
1. О государственных пенсиях: Закон СССР от 14 июля 1956 // Социальное обеспечение в СССР. - М.: Профиздат, 1960. - С. 7-22.
2. Хрущев Н С. Отчет ЦК КПСС XXII съезду КПСС // Материалы XXII съезда КПСС. - М.: Госполитиздат, 1961. - С. 5.
3. Ф. А-413. Оп. 1. Д. 3240.
А. Л. Никифоров 1916 г. в судьбе русской императорской гвардии
Первая мировая война явилась тяжелейшим испытанием для Российской империи, обнажившим множество нерешенных проблем в жизни государства и ускорившим крах монархии. Несмотря на то, что мировая бойня 1914-1918 гг. олицетворяла общий кризис европейской цивилиза-
69
ции, именно в России в годы войны наиболее остро ощущались последствия просчетов и роковых ошибок, допущенных высшим государственным и военным руководством страны, проявившим недальновидность и некомпетентность в условиях кризисного положения Российской империи в начале XX в.
Вступая в войну под благовидным поводом, выполняя свои союзнические обязательства, Россия на самом деле оказалась загнанной в угол своей невыразительной дипломатией довоенного периода, когда стране, находившейся еще в начале военных преобразований, стало невозможно избежать участия в войне, не потеряв при этом статуса влиятельной мировой державы.
Одним из следствий подобной ситуации оказалось то обстоятельство, что: «...русская армия выступила на войну с хорошими полками, с посредственными дивизиями и корпусами и с плохими армиями и фронтами, понимая эту оценку в широком смысле подготовки, но не личных качеств...» [2, с. 146]. Как показал характер боевых действий, на фронтах Первой мировой войны ни одна из воевавших держав не избежала неудач и поражений, но в отношении России приходится говорить о ряде фатальных ошибок, пагубно сказавшихся на боеспособности царской армии.
К подобным роковым просчетам следует отнести крайне легкомысленное отношение Ставки к сохранению кадровой императорской гвардии, являвшейся надежным оплотом монархической власти на фоне далеко не однозначного отношения передовых кругов российского общества к официальным властям.
К началу Первой мировой войны русская императорская гвардия насчитывала около 60 тыс. солдат и офицеров, расквартированных в Санкт-Петербургском и Варшавском военном округах. С началом боевых действий гвардейские полки были отправлены на фронт. Все они были сведены в гвардейский корпус под командованием любимца гвардии, генерал-адъютанта В.М. Безобразова, которого в гвардии уважительно называли «воевода».
При этом сам генерал Безобразов, обладая безупречными качествами гвардейского офицера и свитского генерала, не имел ни боевого опыта, ни глубокой военно-теоретической подготовки. Являясь «душой гвардии» в мирное время, командир гвардейского корпуса не обладал талантами волевого военачальника, но со своей стороны не мог не замечать пагубной практики использования гвардии в боях.
^ w www ^
Гвардейские части, известные своей отличной выучкой, бесстрашием и безграничной верностью престолу, преступно не жалели. По свидетельству великого князя Николая Михайловича: «.генерал Безобразов еще в октябре 1914 года жаловался на то, что гвардию теребят без толку, что потери уже громадные, особенно, в Гвардейской стрелковой бригаде, что необходимо, чтобы командующий Юго-Западным фронтом и
Верховный обратили на это внимание и пощадили цвет русских войск.» [1, с. 124].
С первых месяцев войны Ставка стала дробить гвардейский корпус и по частям использовать его на разных фронтах. В итоге к концу 1914 г. потери убитыми и тяжелоранеными в гвардии составили около 20 тыс. солдат и офицеров, что составило не менее 1/3 её довоенной численности.
Как известно, 1915 г. стал для русской армии «годом великого отступления», когда в условиях кризиса в поставках боеприпасов царские войска с тяжелыми боями отступили с территории Польши, Галиции, Курляндии, Литвы и Западной Белоруссии, но смогли избежать окружения и полного разгрома со стороны германских и австро-венгерских армий. В полной мере все тяготы и лишения этого кровавого отступления испытала на себе и императорская гвардия.
В течение второго года Мировой войны гвардейские части участвовали в тяжелых зимних боях у польских городов Ломжа и Августов в составе Северо-Западного фронта, а летом гвардейцы вели оборонительные бои в Галиции уже в составе Юго-Западного фронта.
Выступая против отступления из Галиции, командир гвардейского корпуса генерал В.М. Безобразов вступил в открытый конфликт с командующим фронтом - генералом от артиллерии Н.И. Ивановым и по настоянию Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича Младшего новым командиром гвардейского корпуса с 25 июля 1915 г. был назначен генерал-лейтенант В.А. Олохов.
Отходя с боями из Литвы, от города Вильно, обескровленные гвардейские части 11 сентября 1915 г. подошли к небольшому белорусскому городку Сморгонь, расположенному у неприметной реки Стоход. По данным журналов боевых действий, элитные полки русской армии насчитывали к этому времени всего 572 офицера, 23 920 штыков пехоты, 1 080 сабель кавалерии, 145 орудий и 5 аэропланов [8. Л. 3].
Гвардейцы стояли насмерть и больше не отошли ни на шаг. Особенно тяжелыми были бои 8 сентября, когда гвардия отбила все атаки германской пехоты, удержала Сморгонь и не пропустила врага на Минск. Впервые за время долгого отступления русских армий немцы были остановлены. Началась 810-дневная оборона Сморгони.
До той поры мало кому известный белорусский городок Сморгонь стал единственным городом на фронте от Балтийского до Черного моря, который так долго и упорно защищала Русская Императорская армия в Первую мировую войну.
К ноябрю 1915 г. Восточный фронт стабилизировался. Гвардейские полки, как и вся царская армия, были истощены напряжёнными боями, а гвардейские кавалеристы всё чаще служили в пешем строю, в окопах. Фактически, к концу 1915 г. кадровый состав императорской гвардии был
уничтожен на 2/3 от своей довоенной численности и комплектовался уже из армейской среды или из гвардейцев-резервистов.
Главнокомандующий русской армией император Николай II пришел к выводу о необходимости реорганизовать гвардию, и в начале октября 1915 г. он посвятил в свои планы генерала Безобразова. Гвардия должна была состоять из двух пехотных и одного кавалерийских корпусов. Утверждённый императором план с 8 октября 1915 г. стал воплощаться на практике генералом Безобразовым, вновь назначенным командующим войсками гвардии. Однако реорганизация проходила медленно при тяжелейшем положении с укомплектованием личным составом [3, с. 227].
Императорская гвардия, последний раз участвовавшая в боях осенью 1915 г., горела желанием проявить себя. За зиму 1915-1916 гг. войска были пополнены, обучены и морально укреплены.
В своих мемуарах штабс-капитан Преображенского полка Е.А. Оболенский отмечал: «.несколько месяцев стоянки, в резерве, дали возможность гвардейским частям привести себя в блестящее состояние. Многочисленные раненые, закаленные в боях 1915 года, вернулись обратно в строй, и молодые, необстрелянные солдаты горели желанием не отстать от своих старших товарищей. Дух у всех был превосходный. Выучка и дисциплина не оставляли желать лучшего.» [6, с. 210].
Однако тактическая выучка в гвардейских частях, особенно среди новобранцев, была не на высоте. Так, унтер-офицер В. В. Вишневский, служивший добровольцем в лейб-гвардии Егерском полку, вспоминал: «.Громадный опыт позиционной войны, которая велась у нас с осени 1915 года, оставался малоизвестным или почти неизвестным для свежих пополнений. Нам преподали новые тактические приемы за день-два до наступления на Стоходе, да и то бегло. Только ротный получил книжку с инструкцией, на которой стоял штамп "Секретно". Пополнения не умели уверенно действовать под огнем: в атаках, при прорыве многорядных окопных полос, перевитых проволокой со всех сторон, и т. д. Эти навыки как-то создавались на ходу, но их не умели передавать пополнениям. Зато мы утрамбовывали землю и идеально равнялись, не хуже, чем кадровики на юбилейных парадах в 1912 и 1913 годах.» [7, с. 198].
Все дело заключалось в том, что гвардию, выведенную в резерв после потерь Великого отступления 1915 г., обучали по канонам мирного времени, с минимальным опытом фронта.
В середине февраля 1916 г. гвардейские корпуса были выдвинуты на Северо-Западный фронт, к Режице, для усиления обороны Петрограда на случай немецкого наступления на столицу, но так и осталась в резерве. А в мае так называемая гвардейская группа была переведёна на Западный фронт.
На соседнем Юго-Западном фронте с 19 мая 1916 г. началось наступление русской армии - знаменитый Брусиловский прорыв. Для поддержки наступавших войск перешёл к активным действиям и Западный фронт. С 27 мая гвардия вступила в упорное сражение под городом Ковель. Участок для атаки гвардейской группы генерала Безобразова, возвращенного на должность гвардейского командира, был выбран лично командующим фронтом - генералом А.А. Брусиловым и затем подтвержден начальником Штаба Верховного главнокомандующего генералом М.В. Алексеевым.
Июльское наступление 1916 г. по замыслу штаба Юго-Западного фронта должно было носить ярко выраженный атакующий характер по принципу удара очень большой массой на узком участке фронта. При этом в новой атаке на Ковельском направлении должны были участвовать уже целых три армии: гвардейцы генерала В.М. Безобразова, 3-я армия генерала Л. В. Леша, 8-я армия генерала А.М. Каледина. При этом сам удар на город Ковель в лоб, через болотистую долину реки Стоход, был поручен как раз гвардейской группе Безобразова.
Все три русские армии, вместе взятые, в своих ударных частях имели около 250 тыс. штыков и сабель против 160 тыс. у неприятеля. Перевес сил малосущественный, если принимать в расчет артиллерийскую огневую мощь и саму местность, чрезвычайно способствовавшую обороне и малодоступную для наступления.
Первоначально дата наступления была назначена на 10 июля, потом, вследствие испортившейся погоды, ее перенесли на 15-е число. Бесчисленное количество рукавов разлившегося Стохода создали чрезвычайно заболоченную местность, поэтому по фронту гвардия могла наступать не более чем всего десятью ротами. Остальные войска шли колоннами в затылок друг за другом, чем очень облегчали дело для артиллерии врага. В свою очередь, на этом направлении немцы имели три линии окопов, в каждой по восемь рядов проволочных заграждений.
По свидетельству участников войны, на строительстве укреплений в Ковельском районе немцы использовали русских военнопленных. Под огнем русской артиллерии пленные копали окопы, возводили проволочные заграждения, укрепляли пулеметные точки. При этом они были одеты в старую германскую военную форму, чтобы им не удалось бежать, а русские орудия сосредоточивали на них свой огонь [4, с. 187].
15 июля гвардейцы перешли в наступление. После шестичасовой ожесточенной артиллерийской подготовки гвардейские полки атаковали противника. У местечек Трыстень и Ворончин был разгромлен усиленный германский 10-й корпус генерала В. фон Лютвица. В боях 15 июля гвардейцы генерала В.М. Безобразова взяли в плен более 20 тыс. человек и пятьдесят шесть орудий. За день на многих участках были взяты все три линии неприятельских окопов. Противник откатывался к Ковелю, стараясь зацепиться за каждый мало-мальски подходящий рубеж.
Однако из-за нерешительности и тактической неопытности самого командующего гвардией достигнутый успех не был развит, хотя обстановка побуждала броситься вслед за отступающим неприятелем и ворваться в Ковель буквально на плечах отходящего врага. При всем том противник заранее пристрелял собственные окопы расположенными в тылах, за болотами, артиллерийскими батареями, что позволило германской артиллерии безнаказанно громить занятые русскими гвардейцами траншеи и вдобавок успешно создавать огневую завесу между первым эшелоном атаки и резервами.
Немцы успели перебросить тяжелую артиллерию на направление ясно обозначившегося русского удара, и в боях 16-21 июля русские войска не смогли продвинуться ни на шаг, хотя гвардия атаковала в полный рост, густыми цепями.
Участник этого сражения, прапорщик лейб-гвардии Измайловского полка Л.И. Любомирский дает следующую характеристику русских атак:
п ^ WWW W
«После слабой артиллерийской подготовки гвардейские полки цепь за цепью, почти колоннами, двинулись вперед. Но о движении людей нормальными перебежками под огнем противника здесь приходилось только мечтать. Движение цепей шло очень медленно, ноги так засасывались болотом, что люди падали или вытягивали ноги из тины с помощью рук, дабы не оставить в болоте сапоги. Рукава реки оказались настолько глубокими, что офицеры и солдаты в них тонули. Не хватало санитаров для оказания помощи раненым и выноса их из боя, а здоровые расстреливались немцами, как куропатки. От полка осталось приблизительно около роты. Здесь впервые пришлось слышать, как рядовые солдаты посылали проклятия высшему начальству. В общем, умышленно или по неспособности, здесь для русской гвардии наше командование вырыло могилу, ибо то пополнение, которое укомплектовало вновь состав полков, было далеко не гвардией.» [5, с. 154].
Сражение на Ковельском направлении закончилось взятием солдатами и офицерами лейб-гвардии Кексгольмского полка местечка Тры-стень, после чего наши войска уже ни на шаг не смогли продвинуться далее.
Непосредственный участник тех боев, унтер-офицер лейб-гвардии Финляндского полка П. Р. Рудберг впоследствии вспоминал: «С переходом через реку Стоход на участке 2-го гвардейского корпуса вся Ковель-ская операция была, в сущности, остановлена. К немцам подошли резервы, наши же резервы были истощены, и на линии Стохода началась прежняя позиционная борьба, с той лишь переменой, что неприятель утратил тет-де-пон (мостовое укрепление) на левом берегу Стохода, а мы его приобрели на правом. Прорыв на Ковель не удался. Все жертвы, принесенные гвардией, остались бесплодны.» [9, с. 166].
15 августа 1916 г. гвардейские корпуса были преобразованы в так называемую Особую армию, во главе которой генерал Ромейко-Гурко сменил генерала Безобразова. До поздней осени 1916 г. гвардейское командование несколько раз предпринимало попытки возобновить наступление в направлении Ковеля, но они провалились. Эти бои из-за обилия жертв получили название «Ковельская мясорубка», в ходе которой гвардия атаковала не менее 17 раз. К середине ноября 1916 г. бои затихли, гвардия оставалась на позициях у реки Стоход, готовясь перейти в наступление весной 1917 г.
Трагическим последствием участия гвардии в боях под Ковелем стала неоправданная гибель самих гвардейцев - опоры российского престола и лично монарха. Кадровый офицерский состав пехотных гвардейских частей был в основном уничтожен в сражениях 1914-1915 гг. Осенью 1916 г., в связи с большими потерями в гвардейской пехоте, в ее состав по жребию были отправлены по пять офицеров из кавалерийских гвардейских полков.
На 1917 г. командование русской императорской армии вместе с союзниками по Антанте намечало крупные наступательные операции. Однако военные неудачи первых лет войны, огромные потери среди царских войск в совокупности с ростом внутренней напряженности в России при параличе воли у самодержавной власти привели к социальному возмущению, превратившемуся в события Февральской революции 1917 г.
Возможно, что если бы в Петрограде зимой 1917 г. находились заметно поредевшие, но преданные императору гвардейские полки, то бунт деморализованных запасных полков Петроградского гарнизона был бы подавлен, и царская власть получила бы шанс избежать катастрофы вековой российской государственности.
Список литературы
1. Геруа В.Б. Воспоминания гвардейского офицера. Т. 2. - М., 2009.
2. Зайончковский П.А. Офицерский корпус русской армии перед Первой мировой войной. - М., 1998.
3. Керсновский А. А. История русской армии. - Т. 4. - М., 1994.
4. Корниш Н И. Русская Армия в 1914-1918 гг. М., 2014.
5. Любомирский Л. И. На службе царю и Отечеству. - СПб., 1993.
6. Оболенский Е.А. Моя гвардейская молодость. - СПб., 1992.
7. Первая мировая война. Восточный фронт в свидетельствах очевидцев / сб. док. / под ред. В. П. Салера. - М., 2000.
8. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 2584. Оп. 4. Д. 15. Л. 3.
9. Чапкевич Е.И. Русская гвардия в Первой мировой войне. - Орел, 2003.
