CC BY
33
УДК 598-2:574-3Л91(470-67)
МИГРАЦИОННАЯ СТРАТЕГИЯ И ДИНАМИКА МНОГОЛЕТНЕЙ ЧИСЛЕННОСТИ ЛЕБЕДЕЙ В РАЙОНЕ ЗАПАДНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ СРЕДНЕГО КАСПИЯ
© 2010 г. Е.В. Вилков
Прикаспийский институт биологических ресурсов Prikaspiysk Institute of Biological Resources
Дагестанского научного центра РАН, of Dagestan Scientific Centre RAS,
ул. М. Гаджиева, 45, г. Махачкала, Р. Дагестан, 367025, Gadjiev St., 45, Makhachkala, Dagestan, 367025,
pibrdncran@iwt.ru pibrdncran@iwt.ru
Обобщены данные (1995—2008 гг.), характеризующие особенности экологии 3 видов лебедей, встречающихся на территории Дагестана: шипуна, кликуна и малого лебедя (Cygnus olor, С. eygnus и C. bewickii). Установлено, что Дагестан играет важную роль в сохранении целостности структуры ареалов лебедей Палеарктики (скапливающихся на Каспии) в критические периоды их биологического цикла (в миграционное время и на зимовках). Определена и интерпретирована в свете многофакторных воздействий многолетняя динамика трендов численности шипуна и кликуна, позволяющая судить о современном положении популяций модельных видов на значительной территории Палеарктики.
Ключевые слова: лебеди, западное побережье Среднего Каспия (Дагестан), миграция, динамика численности.
The paper presents generalized data (1995—2008) characterizing peculiarities of ecology of three species of swans found in Dagestan — mute swan, hooping swan and small swan (Cygnus olor, C. cygnus and C. bewickii). It has been established that Dagestan plays an important role in preservation of the integral structure of areals of Palearctic swans (gathering on the Caspian Sea), particularly in the crucial moments of their biological cycle (periods of migration and wintering). The multiyear trends of mute swan and hooping swan population dynamics have been determined and analyzed from the standpoint of multiple factors of influence thus providing an opportunity to judge the modern state of model species on the considerable part of the Palearctic territory.
Keywords: swans, western coast of the Middle Caspian Sea (Dagestan), migration, population development.
Цель работы - изучение миграционной стратегии и динамики многолетней численности лебедей в районе западного побережья Среднего Каспия (Республика Дагестан). Специальных исследований, связанных с изучением указанных вопросов, ранее никем не проводилось.
Обобщен материал, собранный в 1995-2008 гг. на 2 ключевых маршрутах в районах Туралинской (42°56' с.ш. и 47°35' в.д.) и Сулакской (42°13' с.ш. и 47°30' в.д.) лагун. Абсолютные учеты проводились круглогодично с частотой 2^5 раз в месяц в дневное время суток. Территория регулярных обследований охватывала до 40^80 % площадей лагун, морское побережье с прилегающей акваторией, сопредельную полосу суши от морского побережья до передовых гор Восточного Кавказа.
За период 13-летнего мониторинга проведен 451 учет. Суммарная протяженность наземных маршрутов составила 3082 км, на что затрачено 1970 ч учетного времени.
При подготовке сообщения, помимо личных наблюдений, использовались сведения литературных источников [1-4] и данные респондентов из числа охотоведов, охотников и местных жителей.
Дагестан можно позиционировать как важный регион южной оконечности России, способствующий сохранению стабильности большинства мигрирующих популяций лебедей палеарктики. Особую значимость территория республики приобретает в суровые
и умеренно холодные зимы. Связано это с тем, что в годы с масштабным ледоставом, складывающимся на Северном Каспии, основная масса лебедей (потенциальных зимовщиков) начинает активно мигрировать через Дагестан в южном направлении [5], достигая традиционных мест зимовок в районах Южного Каспия. В умеренно холодные зимы морское побережье Дагестана, включая комплекс приморских водно -болотных экосистем, также способно выполнять функцию резервных зимовочных урочищ.
В настоящее время на территории республики встречаются 3 вида лебедей: шипун, кликун и малый [1, 4], населяющих различные типы водно-болотных экосистем Низменного Дагестана, включая морское побережье (рис. 1). В их числе Нижнекумские разливы, Кизлярский и Аграханский заливы, водохранилище Мехтеб, приморские лагуны (Сулакская, Туралин-ская и др.), оз. Аджи, дельты крупных рек (Кумы, Терека, Сулака, Самура), а также мозаично рассредоточенные внутренние водоемы на Прикаспийской низменности (Каракольские, Ачикольские озера и др.). Кроме того, в последней четверти XX в. в результате быстрого наступления вод Каспия на прибрежные районы Дагестана вдоль морского побережья сформировался мощный тростниково-рогозовый пояс, способствующий более широкому расселению лебедя-шипуна в северных и центрально-приморских районах республики [4].
Грузия
Л зёрбайджа.
- границы и индексы физико-географических районов
Рис. 1. Карта-схема физико-географического районирования Дагестана с указанием местообитаний лебедей. Физико-географические районы Дагестана: I - Высокогорный сланцевый район; II - Внутренний Горный Дагестан; III - Предгорный Дагестан; IV-VII - Равнинный Дагестан с подрайонами: IV -Приморская низменность, V - Терско-Сулакская низменность, VI - дельта Терека и VII - Терско-Кумская низменность. Места обитания лебедей: 1 - Нижнекумские разливы; 2 - Кизлярский залив; 3 - Каракольские озера; 4 - Аграханский залив и дельта Терека; 5 - Ачикольские озера; 6 - водохранилище Мехтеб; 7 - Сулакская бухта; 8 -Сулакская лагуна; 9 - Темиргойские озера; 10 - Туралинская лагуна; 11 - оз. Турали;12 - оз. Аджи; 13 - дельта Самура
Характерной чертой экологии лебедей, занимающих контрастные биотопы Низменного Дагестана, является их подвижность, лабильность территориальных связей и номадизм - ответная реакция на высокую динамику среды обитания. Последняя обусловлена резко изменяющимися погодными условиями, связанными с периодическими засухами летом, снежными ветрами и резкими заморозками в холодные зимы, атмосферными осадками и паводками весной, вызывающими появление эфемерных озер и подтопление островов.
Малый (тундровый) лебедь (Cygnus Bewickii) (Yar-rell, 1830) - редкий вид общеевропейской природоохранной значимости (SPEC 3). Входит в состав Красной книги Российской Федерации. На территории Дагестана носит статус редко залетного, условно зимующего вида [1]. Европейская зимующая популяция малого лебедя, часть которой, предположительно, периодически проникает на территорию Дагестана, гнездится в арктических тундрах российской Пале-арктики от Канина до Чукотки [6]. Последняя считается стабильной, хотя ее численность и территориальное распределение колеблется вследствие замет-
ных различий в успехе гнездования и обеспеченности кормами в разные годы. Во время пролета малый лебедь встречается в разных районах России, реже на зимовках в южных ее частях [7]. Он впервые, предположительно, был отмечен в зимнее время вдоль западного побережья Южного Каспия Г.И. Радде [8] и достоверно был найден на оз. Ах-чала (Карамзин, 1912, цит. [7]). Затем 9 февраля 1932 г. он наблюдался в Кызыл-Агачском заливе и 20 февраля того же года на о-ве Сара (Исаков, 1940, цит. [7]). На территорию Дагестана проникает в особо суровые зимы. В частности, в 70-80 гг. XX в. малый лебедь несколько раз отмечался на зимовках в дельте р. Самур и Аграхан-ском заливе [1]. Мигрируя с мест зимовок к местам гнездования, лебеди пролетают вдоль западного побережья Среднего Каспия, останавливаясь на отдых и кормежку в подходящих водно-болотных угодьях. Места встреч, как правило, приурочены к открытым глубоководным плесам оз. Аджи (по устным сообщениям Ю.В. Пишванова), Туралинской и Сулакской лагунам. Так, 3 марта 1998 г. автором отмечены 4 особи (ос.), кормящиеся на одном из открытых межтростниковых плесов в центральной части Туралин-ской лагуны. В том же году, но на неделю раньше (25.02.98 г.) охотником В.И. Махничем зарегистрирована стая малых лебедей (25 ос.), отдыхающих в крупной полынье в центральной части Сулакской лагуны. Последняя встреча с 18 ос. (9 взрослых, 9 молодых) отмечена автором 20.01.06 г. в небольшой полынье в центральной части Туралинской лагуны. Анализируя данные последних встреч, можно констатировать, что в отдельные годы вдоль западного побережья Среднего Каспия мигрирует от 4 до 25 ос. малых лебедей.
Лебедь-кликун (Cygnus aygnus) (Linnaeus, 1758) - нерегулярно залетный, пролетный, зимующий вид с благополучным европейским статусом SPEC 4 (зимой). Сроки массового пролета и залета на зимовку определяются погодными условиями, складывающимися на Северном Каспии [5]. Хорошо выраженного ежегодного пролета кликуна вдоль западного побережья Среднего Каспия не наблюдается (за исключением эпизодического проникновения отдельных особей). В суровые зимы, напротив, миграционная динамика кликуна приобретает ярко выраженный характер. В такие годы осенний пролет подразделяется на 3 хорошо обособленных миграционных волны, которые различаются сроками пролета и численностью мигрантов. В состав 1-й входят единичные особи и пары, появляющиеся на территории республики с 13 по 20 октября. В это время, как правило, летят преимущественно взрослые птицы (предположительно, холостующие особи). Вероятно, это связано с тем, что кликуны предпочитают мигрировать семьями и только тогда, когда молодые окончательно готовы к полету на дальнее расстояние [7]. Затем после 2,5, 3,0-недельной паузы пролет кликунов вновь возобновляется, продолжаясь вплоть до конца месяца. В начале 2-й миграционной волны, наблюдающейся во II декаде ноября, появляются первые одиночные стайки (по 3-6 птиц), как и более крупные стаи (по 8-12 ос.). К концу месяца численность птиц в стаях возрастает до 15-25 ос. И, наконец, завершающая 3-я волна миграции, стартующая в III декаде декабря, приобретает ярко вы-
раженный массовый характер, причем не только по числу мигрирующих птиц, но и по скорости их транзитного пролета. В это время число птиц в стаях достигает 30-70 ос. и более. Суммарная численность мигрирующих птиц за 4 ч световых наблюдений достигает 300 и более ос., что наблюдалось 19.12.1997 г. В разные годы численность кликунов на зимовках в Дагестане сильно варьируется (точные данные отсутствуют). Для примера, в холодные зимы 1997 г. в Ту-ралинской лагуне зимовало 11-32 ос., в 1998 гг. -13-64, в 2003г. - 5-8, в 2006 г. - 2-3, в 2008 г.- 4-8 ос. Примечательно, что в отличие от шипунов кликуны на протяжении всей зимовки периодически откочевывают из лагун в другие зимовочные урочища, как и прикочевывают обратно, что дает основание полагать о наличии у них более гибкой зимовочной стратегии, нежели у шипунов. Весенняя миграция кликунов (после холодных зим) инициируется в конце I декады февраля, продолжаясь до конца I декады апреля. В отличие от осенней миграции весенняя не имеет четко выраженных миграционных волн. Связано это, по-видимому, с тем, что в период зимовки кликуны спорадично рассредоточиваются вдоль западно-каспийского побережья, где редко образуют крупные зимовочные скопления. К тому же на зимовках по разным причинам гибнет значительное число птиц [4], что не способствует формированию крупных стай, составляющих основу миграционных волн на весеннем пролете.
Лебедь-шипун (Cygnus olor) (Gmelin, 1789) - гнездящийся, пролетный, зимующий вид Дагестана. В конце XX - начале XXI вв. интенсивность процессов трансформации фауны лебедей в масштабах Палеарк-тики остается достаточно высокой [9, 10]. Имеют место как долговременные общеевропейские и региональные тенденции, так и локальные изменения, происходящие на фоне крупных климатических подвижек
Типизируя специфику осеннего пролета, отметим, что на территорию Дагестана первые шипуны проникают в конце I декады октября (не каждый год). Как следствие, четко выраженных ежегодных пролетов не наблюдается. Для шипунов, как и для кликунов, в холодные зимы хорошо просматривается пролет в составе 3 миграционных волн. 1 -я инициируется в конце I декады октября. В это время появляются одиночные особи и пары, эпизодический пролет которых продлевается до 26 октября. 2-я более насыщенная стартует в I пятидневке ноября. В это время появляются первые стайки в составе 3-12 птиц. К концу месяца частота пролета возрастает, как и число птиц в стаях, достигая 13-25 и более. И, наконец, 3-я лавинообразно стартует в декабре. Важно подчеркнуть, что пик пролета шипунов в разные годы сильно варьируется по срокам, выпадая то на I пятидневку месяца, то на последнюю его декаду (иногда продлеваясь до I пятидневки января). В таких случаях пролет при-
со сменой характера и интенсивности антропогенных воздействий на птиц и их местообитания [11]. Важно подчеркнуть, что на территории Дагестана шипун формирует крайне южные гнездовые популяции, что в определенной мере укрепляет динамический каркас ареала вида в каспийском регионе в целом. Согласно ретроспективным данным, резко возросшая гнездовая численность шипуна в Дагестане в 1987 г. (535 пар) [4] совпала с расцветом влажной прохладной фазы климата, сопровождающейся интенсивной трансгрессией Каспия [12], вызвавшей появление множества приемлемых местообитаний в северных и центрально -приморских районах республики. Современная ориентировочная численность гнездящихся шипунов в республике варьируется по годам от 120-150 пар (после теплых зим) до 200-350 пар (после холодных и умеренно холодных). Связано это, предположительно, с тем, что после холодных зим гораздо большее число лебедей мигрирует с зимовок южного Каспия на север к традиционным местам гнездования. Однако в период весеннего пролета непогода часто вынуждает перелетных птиц делать длительные остановки на путях пролета. Попав в район Среднего Каспия, где расположен обширный комплекс опресненных водно-болотных угодий, часть мигрантов (предположительно молодые) приступают к гнездованию в свободных от конкуренции биотопах. Особенно ярко этот процесс прослеживается в новых орнитологических убежищах, в частности, в Туралинской лагуне. Так, после холодных зим 1996-1998, 2002, 2006, и 2008 гг. (таблица) численность (18-25 ос.) и сроки пребывания шипуна в лагуне были максимальными (до 3 июня). Однако к гнездованию одиночная пара приступила лишь 8-10 апреля 2008 г. (14 мая один из родителей уже водил 2 пуховичков), тогда как в 2006 г. 3 ос. держались в лагуне (не гнездясь) до 25 августа.
обретает массовый (валовой) характер, проходит весьма интенсивно и в довольно сжатые сроки. Как правило, в период напряженного пролета одна транзитная стая следует за другой. Численность птиц в стаях колеблется от 5-15 до 90-180 и более. Как и в случае с кликуном, в разные годы численность шипунов на зимовках в Дагестане непостоянна. Для примера, в холодные зимы 1997 г. в Туралинской лагуне зимовало 87 ос., в 1998 г. - 89, в 2002 г. - 22, в 2003 г. -25, в 2006 г. - 25, в 2008 г. - 3-12 ос. В отличие от кликунов численность шипунов в период зимовки в лагунах остается относительно стабильной. Но и здесь случаются кратковременные откочевки птиц в ближайшие зимовочные урочища, включая сопредельную акваторию Каспия. В период весенней миграции (после холодных зим) шипун, как и кликун, не образует четко выраженных миграционных волн. Начало миграции отмечается уже в конце I - начале II декады февраля, продлеваясь до I, II декады апреля. В
Среднемесячная температура января, °С, 1995-2008 гг. по приморским районам Дагестана (по данным Дагестанского гидрометцентра)
Год 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008
Среднемесячная температура 0,6 -1,9 -1,5 -2,2 0,9 0,5 0,4 -1,2 0,8 3,4 4,7 -3,1 3,3 -5,2
целом стратегия весеннего пролета имеет много общего с осенней, но только вектор пролета противоположный: в северо-западном направлении. Изначально на пролете появляются средне-численные стаи (до 25^60 ос.) и одиночные стайки (до 3^5 птиц), сопровождаемые одиночными парами или же отдельно летящими особями. Частота пролета в течение первых 2^3 дней достигает максимума. Затем число мигрирующих стай, как и число птиц в стаях, ко II декаде марта заметно снижается. В дальнейшем пролет практически завершается и начинает приобретать характер эпизодичности. К началу апреля на трассе пролета изредка встречаются небольшие стайки (по 3^5 ос.), пары или отдельно летящие особи. Важно подчеркнуть, что весной обилие молодых птиц в стаях заметно снижается и не превышает 20^40 %, тогда как в стаях осенних мигрантов численность молодых достигает 60^90 %, что говорит о высокой смертности птиц на зимовках и путях пролета [4].
В настоящее время имеются неоспоримые данные [13], подтверждающие особую приверженность регулярно мигрирующих популяций птиц к одним и тем же трассам пролета, равно как и к одним и тем же местам остановок. Как следствие, динамика численности регулярно мигрирующих птиц в узловых точках пролета отражает, предположительно, истинную численность птиц в мигрирующих популяциях, что позволяет с определенной степенью достоверности отследить тренды многолетней численности модельных видов (как условно регулярных мигрантов) в масштабах значительной части Палеарктики.
Для выяснения полученной зависимости выделили 3 приоритетных фактора, включающих среднезимние (январские) показатели температур (таблица), общую направленность сукцессионных процессов водно-болотных экосистем в каспийском регионе (на примере Туралинской лагуны) и фазу развития глобального гидроклиматического цикла.
Исследуя возможные сценарии регуляции многолетней численности, установили, что 1-й всплеск обилия тестируемых видов пришелся на холодные зимы 1996-98 гг. (рис. 2, таблица) что совпало с завершением перехода вековой прохладн0о-влажной фазы климата в сухую-жаркую [9, 14]. При смене полярности гидроклиматических циклов большинство водно-болотных угодий достигает своего расцвета на максимально возможных географических пространствах [9, 14], сопровождаясь всплеском численности практически всех гидрофилов (включая лебедей). Параллельно с этим в 1996 г. обводненность исследуемых экосистем также приблизилась к полному профилю, что совпало с пиком последней трансгрессии Каспийского моря, в ходе которой происходит затопление значительных территорий Прикаспия, преобразовавшихся впоследствии в новые местообитания лебедей [2, 4]. На фоне позитивных трансформаций происходит активное перераспределение лебедей по вновь скорректированным границам ареала, равно как и дальнейшее расселение шипуна в регионе из недавно сформировавшихся вакантных убежищ (лагун Дагестана в частности), успешно выполняющих роль опорных «форпостов» биоразнообразия в маргинальных областях на юге ареала. Как следствие, происхо-
дящие гидроклиматические подвижки привели к расширению всей структуры ареала лебедей, обусловив тем самым повсеместный рост их численности в масштабах Палеарктики [9, 14].
В дальнейшем с 1999 по 2001 г. отчетливо видна (рис. 2) глубокая депрессия численности обоих таксонов, которая, по-видимому, связана не только с относительно теплыми зимами (при которых часть лебедей остается на зимовках Северного Каспия), но и с активно развивающейся сухой и жаркой фазой климата, при которой площадь водно-болотных угодий в очередной раз начинает приобретать очаговость [14]. К тому же в этот период Каспий вновь перешел в стадию слабой регрессии (по данным МЧС России уровень Каспийского моря на 2000 г. понизился на 0,5 м), вследствие которой ранее затопленные участки побережья начали интенсивно зарастать надводными макрофитами, сокращая тем самым площадь приемлемых местообитаний. В результате комплексного воздействия регулирующих факторов заметно усилился суммарный депрессивный эффект, проявившийся в устойчивой тенденции лебедей (прежде всего шипуна) к снижению обилия в различных частях ареала, прежде всего в Каспийском регионе [9, 10, 14].
Y
1800 1600 -1400 1200 1000 800 600 400 200
0
di*5 с^ с?4 с^ с^ &
9 s<í s<í 4<S 4<S ^ ^ ф) ф) ф)
Cygnus olor - - - - Cygnus cygnus
Рис. 2. Тренды численности Cygnus olor и С. cygnus в районе западного побережья Среднего Каспия за 1995-2008 гг.
Что же касается причин отрицательной динамики численности тестируемых видов в модельной лагуне (Туралинской), используемой нами в качестве классической модели природо-преобразовательных процессов большинства водно-болотных экосистем Прикас-пия, то по всей вероятности она могла быть связана с негативным влиянием локального депрессивного фактора - началом (1999 г.) сброса вод угодья в море [2]. Принципиально, что этот деструктивный процесс, вызванный антропогенным вмешательством, можно рассматривать как ключевой регулирующий фактор, схожий по своему влиянию с естественной регрессией уровня Каспийского моря, в связи с чем его изучение требует дополнительного обоснования. В этом смысле есть основания полагать, что несмотря на продолжающееся искусственное зарегулирование гидрологического режима в Туралинской лагуне в настоящее время, сброс воды, производившийся в 1999-2001 гг., был особенно частым, резким и непривычным для биоты угодья, что и привело к серьезным изменениям обилия лебедей. Кроме того, регулярное обмеление
X
лагуны сказалось на интенсивном ее зарастании надводной растительностью, что также ускорило темп снижения численности модельных видов. Вместе с тем периодический сброс вод лагуны привел к уничтожению части подводных лугов, сформированных роголистником погруженным (Ceratophyllum demer-sum) и валлиснерией спиральной (Vallisneria spiralis). Поскольку эти растения представляют собой один из компонентов питания лебедей, в зарослях которых к тому же аккумулируется основной запас второстепенных кормов (личинок хирономид, моллюсков и пр.), их масштабная деструкция также могла повлиять на депрессию обилия исследуемых таксонов на локальном и региональном уровнях.
Последующие всплески численности модельных видов, наблюдающиеся в 2003/2006 гг. и отчасти в 2008 г. (рис. 2), могли быть вызваны продолжающимся расширением северных границ ареала лебедей на фоне глобального потепления, вследствие которого увеличивается общепопуляционная численность тестируемых таксонов за счет процветания северных популяций [11, 14]; относительно холодными и очень холодными зимами (таблица), вызывающими организованный отлет лебедей с зимовок Северного Каспия в Южный. В ходе развития сухой и жаркой фазы климата могла произойти пролонгация стадии экологического оптимума местообитаний лебедей в различных частях ареала (включая Каспий и сопредельные водно-болотные угодья), что также способствовало росту обилия шипунов на региональном уровне [4, 5, 10, 14].
В свою очередь депрессия численности тестируемых видов в 2005 г. явилась прямым следствием аномально теплой зимы (таблица), создавшей благоприятные условия для зимовки лебедей в районе Северного Каспия, в связи с чем в этот год организованного пролета лебедей вдоль Западного Каспия не наблюдалось. Кроме того, в период развития сухой и жаркой фазы климата водоемы аридных и семиаридных областей перестают служить местом для гнездования и линьки большинства гидрофилов [14], что также могло повлиять на снижение суммарного обилия лебедей в особо жаркие и засушливые годы.
Резюмируя данные многолетнего мониторинга, можно констатировать, что для большинства популяций шипунов и кликунов, традиционно (но не ежегодно) мигрирующих вдоль Западного Каспия, характерен устойчивый отрицательный тренд (рис. 2). Депрессию численности модельных видов можно связать с воздействием комплекса регулирующих факторов: гидроклиматического, природо-преобразователь-ного и антропогенного, которые на настоящий момент можно фактически подтвердить только данными корреляционного анализа оценки динамики численности шипуна и кликуна в зависимости от воздействия среднемесячных температур января (STATISTICA 6.0) (рис. 3). В то же время данные многолетнего мониторинга доказывают, что лагуны Дагестана следует рассматривать как уникальную модель и полигон для исследований динамики локальных и глобальных природо-преобразовательных процессов, изучение которых в многолетнем аспекте поможет разработать единую стратегию сохранения фауны лебедей в евразийском масштабе.
Рис. 3. Зависимость динамики численности Cygnus olor и С. су^т (ос., ось У) от среднемесячных температур января (°С, ось Х); а - Cygnus olor: r = -0,0941, p < 0,05; б - С. eygnus: r = -0,7303, p < 0,05
Обсуждая вопрос о разнонаправленности путей пролета модельных видов на территории Дагестана, важно подчеркнуть, что, помимо хорошо известного западно-каспийского пролетного пути, лебеди периодически используют еще один важный, но «технически» более сложный резервный миграционный путь -транскавказский. Так, согласно данным многолетних наблюдений [2], на отрезке пути от г. Махачкалы до южных пределов Дагестана мигрирующие лебеди практически не отклоняются в сторону гор (хотя возможны и отдельные эпизоды), а уходят в юго-восточном направлении вдоль морского побережья непосредственно в районы Южного Каспия. В то же время в горных районах республики периодически отмечается пролет шипуна и кликуна в сторону Главного Кавказского хребта, в связи с чем логично предположить, что часть мигрирующих птиц в отдельные годы целенаправленно проникает в горы, сокращая тем самым дистанцию пролета к резервным зимовочным урочищам. Любопытно, что залет в горную страну лебедей, входящих в состав западно-каспийских мигрантов, происходит не вдоль всей линии границ передовых горных хребтов, а только в районах северо-западных предгорий (в 80-100 км северо-западнее г. Махачкалы), где открываются первые масштабные речные долины и предположительно берет свое начало транскавказский миграционный путь (рис. 4).
Попав в горную часть Дагестана, лебеди продолжают свой пролет по долинам рек, которые можно расценивать как своеобразные направляющие экологические русла. В подходящих местах обитания (водохранилища, озера, разливы рек и пр.) птицы останавливаются на кратковременный отдых, после чего вновь продолжают свой пролет. Так, по устному сообщению Э.Г. Ахмедова (г.н.с. лаб. экологии животных Дагестанского научного центра РАН) в окрестностях сел. Цовкра-2 (Кулинский р-н) не каждый год в ноябре-декабре регистрируются пролеты и кратковременные остановки лебедя-шипуна в заводях реки. Остановки лебедей также отмечались на Мочохском озере (Хун-захский р-н) [3], как и в Гунибе (Гунибский р-н), о чем неоднократно сообщалось местными жителями.
Рис. 4. Карта-схема путей пролета и мест регистрации лебедей в горных районах Дагестана. 1 - Мочохское озеро (Хунзахский р-н); 2 - Гуниб (Гунибский р-н); 3 - Тлярош (Чародинский р-н); 4 - Цовкра-2 (Кулинский р-н)
Кроме того, в окрестностях сел. Тлярош (Чародин-ский р-н) в отдельные годы также наблюдается пролет в южном направлении одиночных стай шипунов (до 30 ос.) и кликунов (до 50 ос.), уходящих в сторону Главного Кавказского хребта (из устного сообщения местного жителя Д.Б. Гаджиалиева).
Литература
1. Вилков Е.В., Пишванов Ю.В. Редкие и малочисленные виды птиц Дагестана // Редкие, исчезающие и малочисленные виды птиц России. М., 2000. С. 17.
2. Вилков Е.В. Динамика численности и специфика миграций Anseriformes в районе лагун западного побережья Среднего Каспия // Сибирский экологический журн. 2008. № 1. С. 171-186.
3. Джамирзоев Г.С. Мочохское озеро // Водно-болотные угодья России. Т. 6. Водно-болотные угодья Северного Кавказа / под. общ. ред. А.Л. Мищенко. М., 2006. С. 174.
4. Прилуцкая Л.И., Пишванов Ю.В. О численности лебедя-шипуна на гнездовании и линьке в Дагестане // Экология и охрана лебедей в СССР. Мелитополь, 1990. Ч. I. С. 100-103.
Поступила в редакцию
5. Русанов Г.М., Кривоносов Г.А. Лебеди на Северном Каспии и дельте Волги // Там же. С. 103-112.
6. Рогачева Э.В., Сыроечковский Е.Е. Атлас гнездящихся птиц Европы Европейского совета по учетам птиц. М., 2003. С. 41-43.
7. Птушенко Е.С. Отряд гусеобразные. Птицы Советского Союза. Т. 4. М., 1952. С. 255-629.
8. Раде Г.И. Орнитологическая фауна Кавказа. Тифлис, 1884. 451 с.
9. Кривенко В.Г., Анзигитова Н.В., Кузнецов Е.А. Динамика численности лебедя-шипуна в СССР как следствие изменчивости климата // Экология и охрана ... С. 11-13.
10. Кривоносов Г.А. 3-й Всесоюзный учет численности лебедя-шипуна // Экология и охрана ... С. 6-11.
11. Гришанов Г.В. Динамика орнитофауны на юго-востоке Балтийского региона: основные тенденции на рубеже веков // Орнитологические исследования в Северной Евразии. Ставрополь, 2006. С. 162.
12. Свиточ А.А. Геоэкологическая катастрофа в приморских городах Дагестана // Природа. 1998. Т. 5 (993). С. 16-17.
13. Соколов Л.В. Филопатрия и дисперсия птиц // Тр. Зоологического ин-та АН СССР. Л., 1991. Т. 230. С. 233.
14. Кривенко В.Г., Виноградов В.Г. Птицы водной среды и ритмы климата Северной Евразии. М., 2008. 588 с.
28 сентября 2009 г.
